Шакал давно уже бегал взад и вперед по берегу, забегал туда, сюда и все же ничего не мог найти перекусить. Наконец, как раз около того места, где лежал, зарывшись в тину, аллигатор, мелькнуло что-то. Вода была очень мелка и прозрачна в этом месте, но сильно заросла тростником, из за которого шакалу не было видно чудовища. У самого берега из под одного корня шмыгнул маленький краб... Недолго думая, шакал сунул в воду лапку, чтобы накрыть его, и... замер от ужаса! Лапка попала прямо в разинутую пасть старого аллигатора.
«О смерть моя! — подумал шакал. — Что теперь делать? Это чудовище стащит меня в воду и пропал я на веки!» Однако он не растерялся и через секунду крикнул уже веселым голосом: «Ловко, ловко, почтенный аллигатор! Вкусный корешок вам попался? Вы, может быть, мечтаете, что это моя лапка? Приятного аппетита!» Аллигатор, которому тина совсем залепила глаза, да и тростник мешал видеть шакала, тотчас же разжал пасть. «Тьфу какая досада!» — проворчал он. — Я ведь в самом деле считал, что у меня в зубах лапка шакала. А он тут, как тут стоит, да еще смеется надо мною.
Шакал отбежал подальше от берега и громко крикнул: «Мудрец, мудрец, аллигатор, что и говорить! Спасибо, что отпустил!» Аллигатор страшно рассердился, но шакал был уже слишком далеко, чтобы он мог его поймать.
На следующий день шакал снова пришел к реке за обедом. Однако он все-таки сильно побаивался аллигатора и решил действовать осторожно. «Странное дело» — начал он сам с собою, достаточно громко, чтобы его могли слышать, — «обыкновенно, придешь к реке и видишь, как эти маленькие крабики высовываются из под тины... поймаешь их, и ешь. Сегодня ни одного не видно!»
Аллигатор, зарытый в тину у самого берега, не проронил ни одного слова. Он лукаво усмехнулся про себя и подумал: «Высуну ка я кончик носа из тины; шакал примет меня за краба, сунет свою лапу, а уж на этот раз я его не выпущу!» Сказано сделано.
Но лишь только шакал заметил кончик носа аллигатора он тотчас же отскочил от берега. «Ага, милый друг аллигатор, вот ты где! Полагаю, ловля здесь будет плохая лучше попытать счастья в другом месте". И с этими словами он отправился выискивать себе обед совсем в другой стороне. Аллигатор страшно негодовал, что снова упустил добычу, и дал себе слово действовать осмотрительнее.
На следующий день издали подкараулив приближение своего мучителя, аллигатор искусно спрятался в колу у самого берега, чтобы тотчас же схватить шакала, когда тот подойдет. Но шакал был так напуган аллигатором, что уже не решался сразу подходить близко к воде. «Кто знает, он может быть притаился где-нибудь и схватит меня!» Однако голод взял свое. Он стал осторожно подкрадываться к берегу. "Куда же все мои крабики девались! — прокричал он. — Ни одною не видно, а я так страшно голоден! Обыкновенно они и под водою сидят, так все булькают и булькают... Так и видать, как пузырьки вверх плывут, ПЛЫВУТ и лопаются... по-оп по-оп».
Слыша это аллигатор подумал. «Я притворюсь крабом». И он начал сильно ДУТ под водою: Пуф, пуф. пуф, буль, буль, буль... Крупные пузыри забегали по поверхности, вода заколыхалась и завертелась вокруг: шакал тотчас же догадался, кто сидит на дне и со всех ног пустился бежать от реки. «Спасибо тебе, милостивый аллигатор, спасибо!» — успел он насмешливо крикнуть своему врагу. — Прости меня! право, ни за что бы не пришел, если бы подозревал что ты тут!».
Аллигатору было невыразимо досадно, что коварному маленькому шакалу снова удалось провести его. «Погоди-ка» — свирепо проворчал он — «не уйдешь от меня в другой раз, сумею и я тебя перехитрить!»
С тех пор он принялся зорко караулить шакала, но тщетно поджидал его в течение нескольких дней. Шакал решил, что теперь опасно стало ходить к реке, «кончится тем, что аллигатор как-нибудь изловчится, поймает и съест меня», — думал он. — «Пойду лучше дикие смоквы собирать в джунглях!» И он перестал ходить к реке и питался некоторое время дикими смоквами и разными кореньями, которые выгребал лапами из земли.
Узнал про это аллигатор и решил попытаться изловить шакала на суше. Он выискал самое крупное в окрестностях фиговое дерево, под которым вся земля была усеяна упавшими плодами, сгреб их в большую кучу, притаился за нею и стал поджидать своего маленького врага. Шакал не заставил себя долго ждать, но, не добежав до дерева, вдруг остановился. Куча плодов возбудила в нем подозрение. «Ой, ой, ой,» — подумал он, — «что бы это могло быть? Уж не проделка ли это друга моего, аллигатора?» И чтоб разрешить этот вопрос, он громко воскликнул: «Фу, фу, фу, какая куча негодных плодов! Сочные смоквы, как упадут с дерева, так и покатятся в разные стороны по ветру, а эти лежат себе смирно! Верно сухие какие-нибудь, не стоит их и трогать!» «Ого-го» — подумал аллигатор — «только-то? Подозрительный же этот шакал! Надо подтолкнуть немного смоквы, они покатятся и тогда он наверное придет их есть!»
Не долго думая, огромный зверь встряхнулся. Дрогнула куча, покатились смоквы во все стороны туда, сюда, так далеко, как никогда раньше ни катились...
Отскочил шакал на сколько мог дальше. «Очень благодарен тебе, аллигатор, что ты так предупредительно даешь знать о себе, — крикнул он. — Право, мне бы и в голову не пришло! Ты так искусно запрятался под кучею!»
Аллигатор, не помня себя от гнева, пустился за шакалом, но плутишка был уже далеко и он не мог нагнать его.
Успокоившись, аллигатор сказал себе: «Я не потерплю, чтобы этот нахал продолжал безнаказанно смеяться надо мною. Докажу ему, что я хитрее, чем он полагает!» И так, ранним рано на следующее утро аллигатор потащился насколько мог скоро к норе шакала. Он скоро нашел ее под холмом, осмотрел ее со всех сторон, она оказалась пустая. Тогда он заполз в нее и притаился, выжидая, когда шакал вернется домой. Через некоторое время, шакал действительно направился к дому, но, не доходя до него, остановился в недоумении «Что это такое! — сказал он про себя», — земля утоптана словно что-то тяжелое прошло по ней, вон и комья валяются по обе стороны норы. Уж не пролез ли туда какой-нибудь зверь? Нет, не войду прежде, чем не разузнаю хорошенько в чем дело!» И он закричал: «Домик мой домик, славный мой домик? Что не слышу твоего привета? Ты всегда отвечал на мой зов, если все у нас благополучно? Или, может, приключилось что-нибудь!»
«Коли так, лучше отозваться, — подумал аллигатор. — Пусть вообразит, что все в порядке!» И, смягчив свой грубый голос, он отозвался из глубины: «Привет тебе, дорогой хозяин!»
Вздрогнул от ужаса маленький шакал, узнав голос старого аллигатора. «Опять это чудовище здесь! Надо попытаться извести его. Не смогу это сделать — кончится ТЕМ, что как-нибудь попадусь ему в зубы, — сказал он себе. И он поспешил ответить как ни в чем не бывало: «Спасибо, домик мой дорогой! Приятно слышать твой милый голосок. Сейчас иду, надо только дровец запасти обед готовить». С этими словами он принялся поспешно стаскивать к норе все сухие ветви и хворостинки, какие только мог собрать. А аллигатор ТЕМ временем СИДЕЛ притаившись и внутренне посмеивался над своею выдумкою. «Надул таки этого маленького урода, — думал он. — Вот он сейчас вбежит сюда и уже на этот раз я не промахнусь!»
Шакал ТЕМ временем набрал достаточное количество хвороста, обложил им вход в нору и насколько смог затолкал внутрь, а затем поджег его. Сухие сучья затрещали и запылали ярким пламенем, дым наполнил нору, огненные языки потянулись к аллигатору. Тщетно пытался он спастись, пламя скоро задушило его, а маленький шакал радостно бегал вокруг костра, подпрыгивая и подпевая:
Что? хорош ли домик мой, друг мой аллигатор? Вам удобно ли там сидеть? Тепло ли, и уютно ли?
Динь-данъ, динь-данъ... враг мой погибает...
Динь-данъ, динь-данъ...Больше нечего бояться: стал он грудой пепла!
Веселись наш славный род и звони победу!
Динь-данъ, динь-данъ, динь, динь-данъ.
