«Ты о ком это?» — спросила женщина, как можно спокойнее, хотя у самой колени задрожали от испуга. «Ой, да ты видно не городская, что ничего не знаешь! Говорить то об этом нельзя: раджа грозит повесить всякого, кто заикнется о нем... Ах, какой был красавец!» — «А где же он теперь?» шепотом спросила старуха. «Вон там! Видишь там на поле кучка народа? Царский золотых дел мастер обвинил его в краже и его казнили. Только многие считают его невинным... Смотри никому не говори, что я тебе рассказала». Старуха бросилась в том направлении, куда указывала словоохотливая женщина, но когда добежала до места и увидела распавшийся на две половины труп Койла, она упала на колени и громко зарыдала. Кувшин скатился с ее головы и разбился вдребезги. Рыдания старухи привлекли внимание стражи, несколько человек бросилось к ней: «Тетка, тетка! Запрещено плакать о мертвеце: смерть грозит ослушнику царского приказа!» — «Да разве я о мертвеце? Что мне до него! Кувшин мой разбился, не видите разве черепки валяются? Молоко то, молоко все пролито! Как тут не плакать!» — И она снова залилась слезами. «Тише, тише, не плачь, велика важность, ведь кувшин то ничего не стоит! Пойдем, мы тебе золотой добудем!»
«Не надо мне ни золотого, ни серебряного!» сердито кричала старуха. «Мой глиняный для меня дороже. Моего деда дед, моей бабушки бабушка еще носили его. И надо же было ему разбиться!» И старуха бережно стала собирать черепки, словно вся беда была в разбитом сосуде.
Она прибежала домой в слезах и бросилась к Чандре: «Дитя мое, несчастная дочь моя! Ты права! Горе, горе нам!» И она рассказала ей все виденное и слышанное.
Как стрела, выпущенная из лука помчалась Чандра прямо во дворец, прямо в тот покой, где сидел раджа: «Как смел ты убить моего супруга?» крикнула она, дрожа от негодования.
При звуке ее голоса в отдаленных покоях царицы со звоном раскрылся крепко замкнутый ларец, на глазах у всех выкатилось чудесное запястье и, минуя закрытые двери, звеня обвилось вокруг ноги разгневанной царевны.
Раджа в ужасе смотрел на нее не в силах произнести слово. Она же в диком отчаянии упала на колени, в иступлении рвала на себе одежду, рвала свои роскошные волосы и, каждый раз как она прикасалась к ним, волны пламени бежали от них по всем направлениям. Старуха молочница, нагнавшая ее лишь во дворце, бросила ей на голову кусок масла в надежде уменьшить огонь; две другие женщины бросились водою тушить ее волосы, а тем временем уже пылало 19 порядков домов! «О, голубка, пощади наши бедные лачуги! Пощади, несчастный пригород!.. Ведь я сделала для тебя все что могла!» Так молила перепуганная старуха. И Чандра опомнилась и остановила огонь с той стороны, где жила молочница и ее друзья. Но огонь разгорался по другим направлениям: горел дворец, горел город, пылало жилище коварного торговца; он и жена его задохнулись в пламени и орел выклевал сердца их в отмщение за смерть своих птенцов.
Танцовщица Маули и мать ее, наблюдавшие издали за пожаром, тоже погибли, охваченные огненною волною. Чандра пошла к тому месту, где лежало тело прекрасного Койла и долго рыдала над ним. Вдруг к ногам ее с неба упала игла с крепкою ниткою. Она радостно схватила ее: «О, если бы сростить обе половины!» и она принялась бережно сшивать их одна с другою. Когда же работа была кончена, она с жаркою мольбою подняла руки к небу. «О Магадео!» взывала она: «Я сделала все, что может сделать слабая рука человека! Я соединила обе половины: верни им жизнь!» И Магадео сжалился над нею и вернул душу Койла и тот снова ожил. Как описать безумную радость свидания?
Чандра и Койла мирно вернулись на родину, но до сих пор в стране Мадура Тинивелли показывают следы выжженной небесным пламенем равнины.
