Семь гимнов в X книге посвящено сотворению мира; два из них (81,82) обращены к богу-творцу Вишвакарману. Космогоническая тема вообще занимает очень важное место в Ригведе и далеко не ограничивается этими гимнами, пронизывая все содержание книги. Особенно большую роль она играет в гимнах Варуне, Индре, Агни, Вишну и ряду других божеств.
В космогонии Ригведы, как и во всем ее содержании, отразились представления, восходящие к различным эпохам раннего развития человеческого общества, от самых архаических до сравнительно сложных, свидетельствующих о значительном прогрессе отвлеченного мышления в новых исторических условиях выхода из общинно-родовой формации. Как отмечалось, космогоническое значение имеет миф о победе Индры над Вритрой, порождением древнейшего тератоморфизма; в космогонических гимнах X книги уже проявляются начала различных направлений философской мысли древней Индии.
Согласно космогоническим представлениям Ригведы, вселенная возникла из первозданного хаоса, в котором земля и небо были слиты воедино. Акт творения и заключался прежде всего в разделении неба и земли и создание опоры в промежуточном пространстве для поддержания этой сотворенной, разделенной на сферы и упорядоченной вселенной. Это деяние особенно часто приписывается в гимнах Индре или Варуне, но также и другим богам; выше отмечалось значение образа Вишну прежде всего в функции божества, создавшего пространство, необходимое для существования мира. Большую роль в космогонии Ригведы играет это понятие пространства («широкого пространства» - уру лока), которому противопоставляется негативное понятие «тесноты» (амхас), отсутствия пространства, характеризующее состояние хаоса. Одна из важнейших функций богов пантеона - избавление молящихся им от этой «тесноты», амхаса.
Важное место занимает ,в «Ригведе» символика «столпа» (скамбха, скамбхана), опоры, поддерживающей вселенную. В ритуале эту роль исполняет жертвенный столб (юпа, стхуна), к которому обращен специально один из гимнов (III.8). Жертвенный столб тесно связан с символикой мирового дерева, (см. выше); священное дерево (ашваттха) символизирует его как опору и одновременно центр вселенной, центр священного места (лока), где осуществляется непосредственное общение с миром богов. Это же — место творения; пребывание в священном месте, по представлениям древнейшей эпохи, отраженным в Ригведе, как бы восстанавливает в пространстве и времени акт творения вселенной; обряд, совершаемый в этом месте, повторяет творение, перенося человека в начало времен, освобождая его от власти времени. Понятия священного места и центра вселенной отражают черты очень древнего мировоззрения, зафиксированные и в других архаических культурах.
Дерево, центр священного места, рассматривается в космическом аспекте, как ось вселенной, оно поддерживает ее равновесие. В этой функции оно , именуется «скамбха» («опора»); это понятие получает развитие в поздних Ведах. В нем объединяются представления о двух деревьях — земном (оно же ритуальный столб) и небесном, вселенском.
Вселенское дерево представляется коренящимся в первозданных водах; с понятием священного места вода тесно связана, как и дерево (а также камень, прообраз трона). С другой стороны, само это дерево — источник очистительной влаги, сомы или амриты, напитка бессмертия. В некоторых гимнах упоминаются некие птицеподобные гении, охраняющие, по-видимому, дерево, источник сомы. Их отождествляют с Ашвинами, или Марутами (особенно тесно связанными с культом священного дерева, как отмечалось), или гандхарвами, одной из главных функций которых в Ведах как раз является охрана небесного сомы.
Средством общения человека с богами является жертва, приносимая на священной земле, у ритуального столба или священного дерева. Здесь нужно заметить, что, хотя, как было указано выше, далеко не все гимны «Ригведы» непосредственно связаны с конкретными жертвенными обрядами, ритуальное мировоззрение архаической эпохи лежит в основе содержания этой древней книги, как и в основе содержания других памятников ведийского цикла, к ней непосредственно примыкающих. Явления природы, которые олицетворяются ведийскими божествами, и само творение возводятся к изначальному небесному жертвоприношению; и земной ритуал воспроизводит небесный. Понятие жертвы (яджня) становится в Ригведе одним из космогонических начал, необходимым для поддержания и сохранения упорядоченной вселенной, как и для сотворения ее.
В знаменитом «Гимне Человеку» («Пуруша-сукта», Х.90) описывается сотворение вселенной из космического жертвоприношения. Боги в этом мифе творят мир из тела первозданного гиганта Пуруши («Человек»), тысячеглавого и тысяченогого, превосходящего размерами землю. Пуруша в этом гимне рассматривается как жертва, части которой, отсеченные, становятся частями вселенной. Голова его становится небом, пуп - воздухом, ноги - землей; из его души происходит луна, из глаза — солнце, из дыхания — ветер. «Так они (боги) устроили мир». Таким образом, как отмечают современные исследователи, гимн имеет своеобразную пантеистическую окраску. «Пуруша - весь этот мир, все, что было и что будет»,—говорится в гимне. «Четверть его - все творения, три четверти - мир бессмертных на небесах». В гимне упоминается Вирадж, порождение Пуруши и его же источник, женский творческий принцип; позднее это имя означает одну из ипостасей бога-творца.
Мотив создания мира из тела гиганта, отраженный и в других мифологиях, принадлежит весьма древнему кругу представлений; так, в скандинавском космогоническом мифе бог Один и другие боги убивают великана Имира и из тела его создают мир (из головы — небо, из мяса — землю, из волос — деревья и т. д.). В основе этого мифа — человеческие жертвоприношения древнейших земледельческих культов с разъятием тела на части. Но в Ригведе интерпретация его, видимо, достаточно поздняя — как упоминалось, здесь впервые встречаются наименования четырех сословий арийского общества.
В гимне Х.125, довольно туманном по содержанию, можно усмотреть важную для дальнейшего развития космогонических и философских представлений идею обожествленной речи в роли демиурга и жизненной силы вселенной. Образ богини Речи приобретает значение уже в поздних Ведах и Брахманах; в упомянутом гимне имя ее еще не названо (оно приводится в анукрамани— «указателях» к Ригведе), но говорится, что, возникнув из вод, она рождает «отца», т. е., видимо, бота-творца, что она пребывает во всех существах, воплощенная во многих образах.
Нередко в «Ригведе» опору вселенной символизируют лучи солнца, которое также выступает как важный космогонический принцип. Гимн Х.121 говорит о происхождении вселенной от Золотого Зародыша (Хираньягарбхи), под которым явно подразумевается солнце. В то же время он означает в этом гимне бога-творца Праджапати; так же как Праджапати и Вишвакарман, Хираньягарбха становится одним из имен этого бога; концепция бога-демиурга, отличного от других богов и высшего из всех, получает развитие в поздневедийской литературе.
Золотой Зародыш, согласно космогоническим гимнам Ригведы, рождается в первозданных водах силой тепла (тапас). Понятие «тапаса», космического жара, связанное с Солнцем, а также Огнем (Сурьей и Агни), особенное значение приобретает позднее, когда оно трансформируется в одном из своих аспектов в идею подвижничества, аскезы (ем. ниже). Ему посвящен гимн Х.190.
Одним из наиболее интересных гимнов Ригведы является знаменитый космогонический гимн Х.129, так называемая «Песнь творения», ярко выражающая поэзию поисков человеческой мысли, на заре истории стремящейся проникнуть в тайны мироздания; этот философский гимн развивает и обобщает в известной мере ранние космогонические представления, о которых говорилось выше:
Не было не-сущего и не было сущего тогда. Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Что двигалось туда и сюда? Где? Под чьей защитой? Что за вода была — глубокая бездна? Не было ни смерти, ни бессмертия тогда. Не было ни признака дня или ночи. Дышало, не колебля воздуха, по своему закону Нечто Одно, и не было ничего другого, кроме него. Мрак был сокрыт мраком вначале. Неразличимая пучина - все, это. То жизнедеятельное, что было заключено в пустоту, оно Одно было порождено силой жара. Вначале на него нашло желание. Это было первым семенем мысли. Происхождение сущего в не-сущем открыли мудрецы размышлением, вопрошая в своем сердце. Поперек был протянут шнур. Был ли низ?. Был ли верх? Оплодотворители были. Силы растяжения были. Порыв внизу. Удовлетворение наверху. Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит? Откуда родилось, откуда это творение? Далее боги появились посредством сотворения этого мира. Так кто же знает, откуда он появился? Откуда это творение появилось: может, само создало себя, может, нет - тот, кто надзирает над этим миром на высшем небе, только он знает или же не знает.
В.Г. Эрман ОЧЕРК ИСТОРИИ ВЕДИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
